Андрей Грибов: «Менять мир за окном – это самое интересное»

Досье Bankir.Ru. Андрей Грибов. Родился 11 апреля в 1966 году в Люберцах. В 1989 году окончил Московский государственный институт электроники и математики. В 1993 году окончил Финансовую академию при Правительстве Российской Федерации, в 1999 – юридический факультет Московского государственного университета. Кандидат экономических наук.

В 1993 году Андрей Грибов возглавил Правление коммерческого банка «Платина».

В 1997 году в рамках комплексной стратегии развития была создана интегрированная мультибанковская система платежей «КиберПлат». Выступив инициатором одного из наиболее быстрорастущих в России направлений бизнеса, Андрей Грибов успешно управляет динамичной инновационной компанией, разрабатывающей и внедряющей высокотехнологичные платежные сервисы. В настоящее время сеть приема платежей «КиберПлат» включает в себя более 760 000 точек.

Автор книги «Институциональная теория денег».

- 12 августа исполняется 15 лет с момента совершения первой онлайн-операции по пополнению счета мобильного телефона, проведенной через сеть электронных платежей CyberPlat® («КиберПлат»). По сути, ваша компания – тот уникальный случай, когда игрок рынка старше самого рынка, так как компания создавала его. Как изменился рынок за эти 15 лет?

- Пятнадцать лет назад, когда мы открыли «КиберПлат», мало кто ожидал такого быстрого развития Интернет-рынка. Этот опыт показывает, что для успеха не обязательно все предвидеть в деталях. Опыт, знание, доскональное понимание процессов приобретаются при наличии желания и воли. Важнее выбрать верное стратегическое направление и быть в нем первым. Если направление выбрано правильно – оно будет расти, и твой бизнес будет расти вместе с ним.

Но это не означает, что найти хорошую идею вполне достаточно. Путь был тяжелый, тернистый, с множеством опасностей. Но именно так, методом проб и ошибок, мы наработали то гигантское преимущество, которое сегодня отличает «КиберПлат» – это опыт. Такого опыта, как у нас, нет на российском рынке, полагаю, ни у кого. Если у меня спрашивают о самом дорогом активе компании, то речь идет не о процессинге и не о бренде. Настоящую ценность представляет жизненный опыт, который мы получили за минувшие пятнадцать лет, – это и есть главное богатство компании.

- Как известно, опыт – сын ошибок трудных. В чем были основные тернии вашего пути?

- Самое тяжелое и непрогнозируемое – это человеческий фактор, а именно невозможность спрогнозировать надежность и порядочность сотрудников. Тот же самый опыт давно привел нас к одной нехитрой мысли: хороший специалист – не главное. Специалиста можно обучить, вырастить – это как раз не проблема. Главное же – чтобы человек был порядочный и надежный. Без этого качества серьезный надежный бизнес построить трудно.

- Как правило, новые рынки в России всегда порождали новые, часто неожиданные генерации управленцев. Например, в российском банкинге сначала это были люди, вышедшие из госбанков советских времен, считавшие, что они сумеют построить коммерческий банкинг. Но сумели в конечном счете в основном не они, а физматовцы, пришедшие в банкинг в начале девяностых из НИИ и лабораторий. Каков генезис вашей команды?

- Я бы все-таки немного поспорил с вашим первоначальным утверждением, что начинали «госбанковцы». Не совсем так. Были в начале перестройки финхозуправления министерств и ведомств, а когда вышел закон, разрешающий создавать банки, при ведомствах стали организовываться банки, куда назначали начальников финхозуправлений. В общем и целом это были люди, очевидно неспособные ни к какому предпринимательскому делу вообще. Это неудивительно: к чему может быть способен человек, который тридцать лет до этого только лишь распределял бюджетные деньги? У таких людей предпринимательской жилки изначально не было. Поэтому у них и не могло ничего получиться, ведь не было желания развивать свое дело. Пока «бизнес» финансировался из бюджета, эти банки жили в меру способностей, но бюджетные деньги закончились. Дальше, как вы правильно заметили, были выпускники физико-математических факультетов. Почему физматовцы? Люди с физико-математическим, техническим образованием, во-первых, привыкли упражнять свои мозги, во-вторых, привыкли исследовать и искать что-то новое. Вот это главное.

Впоследствии у нашей команды возникла потребность в дополнительном образовании в области экономики, финансов, юриспруденции, и мы получили его. Физику или математику с качественной образовательной базой не очень сложно постичь экономическую или юридическую науку – в нас заложено стремление впитывать новые знания и реализовывать идеи на практике. Многое из того, что сегодня на рынке электронных платежей в порядке вещей, именно мы предложили первыми.

- Что вы ожидали на старте своего пути, и что (какие тренды или явления) стало неожиданностью за эти годы?

- Изменения за пятнадцать лет произошли огромные. Рынок электронных платежей является одним из самых динамичных секторов финансового рынка. Модель функционирования этого рынка существенно меняется каждые 3–4 года. Сначала электронные платежи полностью вытеснили скретч-карты, было масштабное развитие рынка приема платежей через дилеров мобильной связи, потом произошла консолидация этого рынка. В итоге выделились сверхбольшие сети – «Евросеть», «Связной», розничная сеть МТС.

Активно развивался рынок терминалов, основным драйвером которого, к сожалению, стала нелегальная продажа наличных денег, возможная из-за отсутствия фискальных регистраторов. Некоторое время назад был принят закон о фискализации терминалов, но в нем оказалась «брешь» в виде исключения для банков. Этот недочет устранили только сейчас, и то не полностью. С определением банкомата допущена очень непрофессиональная серьезная ошибка. Надеюсь, законодатели ее все же исправят. Рано или поздно, но «черные» терминальщики исчезнут с рынка, их место уже начали занимать банки (например, Банк «Русский Стандарт», Сбербанк и другие). Мы прогнозируем переход оперирования терминалами от сомнительных компаний к розничным банкам, которым необходим прямой выход на конечного клиента.

Активно развиваются наличные и безналичные платежи через банковскую инфраструктуру (Интернет-банкинг, банкоматы). Банки недавно вошли на этот рынок, но развиваются очень быстро, у них значительный потенциал роста.

- Рынок электронных платежей растет быстро. Но есть и пессимистические факторы. По данным НАФИ, только 16–17% россиян пользуются банковскими картами для безналичных расчетов. Остальные обналичивают карты через банкоматы. И эта цифра растет очень медленно. Почему?

- Да, к сожалению, это так, и это опять же вопрос доверия. Среднестатистический россиянин банкам не доверяет. Большинство наших соотечественников заводит карты только в рамках зарплатных проектов, то есть, по сути, по принуждению работодателя. При этом многие люди не хотят пользоваться картами и не рассматривают банки в качестве помощников. Напротив, слово «банкир» в России пока еще имеет негативный оттенок.

Кроме того, банковская карта в России пока не имеет той социальной функции, как в Европе или, скажем, Америке. На Западе кредитная карта означает, что человек известен, за ним есть определенная история, ему доверяют. И уже отсюда – скидки, бонусы и удобные, а не только имиджевые кобренды.

- В последнее время все чаще звучит версия, что пластиковые карты как институт отомрут, и альтернативу им составят другие инструменты (например, телефоны). Насколько, на ваш взгляд, реален такой сценарий?

- Вы знаете, топор изобрели тысячелетия назад. Но более позднее изобретение пилы не исключило его использование. И бензопилы – тоже. Эту же логику можно распространить и на технологии электронных платежей. Платежные инструменты, существующие сегодня на рынке, не могут полностью заменять друг друга. Каждый инструмент нужен в своем сегменте. Поэтому очевидно, что доля карт была и будет значимой.

Телефоны еще не дозрели до полноценной альтернативы картам. В сфере NFC – сотни проектов, но успешных из них – единицы. Тем не менее, технологии будут развиваться и внедряться, и телефоны еще займут свою нишу. В ближайшее время – просто как замена стационарному десктопу. Любое ДБО, возможное на десктопе, возможно и со смартфона, и тем более планшета, при наличии устойчивой связи и небольшом изменении интерфейса.

- Насколько, на ваш взгляд, рынок онлайн-платежей в России и в целом финансовый сервис в Интернете сравним по своему развитию с западными рынками?

- Система электронных платежей «КиберПлат» создала в России и странах СНГ уникальную финансовую инфраструктуру приема небольших платежей, которая решила важные экономические и социальные задачи, которые актуальны и для Запада.

Наша идея заключалась в том, что небольшие платежи можно принимать на кассах торговых и ритейловых предприятий. Это создает гигантскую инфраструктуру приема платежей и обеспечивает низкую стоимость таких операций. Идея основывалась на двух трендах. Первый – «новая экономика», основанная на предоставлении высокотехнологичных услуг, будет быстро развиваться – сотовая связь, Интернет-сервисы, кабельное ТВ. Чем отличается «новая экономика»? Миллионами пользователей и небольшими суммами платежей. Вторая очевидная вещь – банкам такие платежи невыгодны – они слишком мелкие, чтобы на них можно было заработать. К примеру, в России себестоимость одной операции в банковском офисе составляет не менее $1 – с учетом охраны, аренды, высокооплачиваемого персонала, дорогой офисной техники и т.д. Принимать платежи до $30 в банковских отделениях – значит, нести убытки на каждой операции. Можно сказать, что такие операции можно делать через Интернет-банкинг – но в нашей стране им пользуется менее 5% населения. Да и в развитых странах доля людей, не охваченных банковским сервисом, достаточно велика.

Если говорить об отличиях построенной нами модели рынка приема розничных платежей от западной, то они в том, что наша платежная система более демократична и позволяет включить в сферу потребления современных высокотехнологичных услуг все слои населения, включая самые низкодоходные – безработных, пожилых людей с низкими пенсиями, трудовых мигрантов, детей и подростков. Это приводит к росту проникновения современных сервисов. К примеру, уровень проникновения сотовой связи в России выше, чем в США. По данным российских операторов? число проданных SIM-карт – 145%, но с учетом того, что многие абоненты используют по два-три телефона, а также большого количества неиспользуемых SIM-карт, реальный уровень проникновения в России – 90–95%. В США – всего лишь 70–75%.

К примеру, в США клиенты с высоким уровнем доходов используют postpaid-оплату услуг сотовой связи – через банковские счета (direct debit). Население со средними и низкими доходами использует для пополнения абонентских счетов скретч-карты или виртуальные скретч-карты (PIN-коды). При этом де-факто минимальное пополнение счета сотового оператора в США – $15, что не позволяет легко пополнять абонентские счета людям с низкими доходами, так как они не всегда имеют такую сумму в своем распоряжении или считают предпочтительным потратить ее на неотложные нужды.

- И вам удалось решить эту дилемму? Существует ли сейчас нижний порог, начиная с которого возможно пополнение счетов?

- «КиберПлат» позволяет пополнять счета у операторов сотовой связи на любые суммы, даже меньше $1. Наша статистика показывает, что в общем объеме доля платежей абонентов размером менее $2 составляет 25%, а платежей менее $3 – более 60%.

До появления «КиберПлат» люди со средними и низкими доходами в России были лишены возможности пользоваться сотовой связью – просто потому, что пополнение баланса для них было фактически недоступно, минимальный номинал скретч-карты в России составлял $4.

Сейчас около 40% российских абонентов сотовой связи имеют APRU менее $4 в месяц. Они бы не могли стать абонентами без наличия новой финансовой инфраструктуры, поскольку не готовы были выложить эти деньги одномоментно. «КиберПлат» дал возможность вносить на счет абонента сумму начиная от 1 рубля ($0,03).

В результате формирования новой финансовой инфраструктуры в России появилось нескольких миллионов новых абонентов с ARPU 10 рублей ($0,3) – детей. Они часто не имеют карманных средств для оплаты голосового трафика, но с удовольствием обмениваются SMS-сообщениями – всего за $0,3 в сетях российских операторов можно отправить от 100 до 200 SMS-сообщений. Дети в качестве абонентов очень выгодны для мобильных операторов – они вырастают и становятся обычными абонентами, а также генерируют входящий трафик от родителей – звонки с вопросами «Ты сделал уроки?», «Ты пообедал?» и прочее.

Таким образом, появление системы электронных платежей CyberPlat® («КиберПлат») создало несколько десятков миллионов low-income абонентов с ARPU менее $4 (в том числе несколько миллионов клиентов с ARPU в $0,3).

- Влияет ли охват платежными услугами населения с низкими доходами на макроэкономические показатели на государственном уровне?

- Для развивающихся рынков каждые 10% роста уровня проникновения сотовой связи дают добавку 1,2% ВВП (по данным Deloitte), – таким образом, вклад новой финансовой инфраструктуры в рост ВВП России составил около 5% роста.

Внедрение технологий «КиберПлат», к примеру, в США привело бы к росту уровня проникновения сотовой связи не менее, чем на 20%, и американский ВВП добавил бы 1,2% (по данным Deloitte в развитых странах 10% роста проникновения сотовой связи прибавляют 0,6% ВВП).

С помощью нашей технологии можно было бы решить проблему «цифрового неравенства», как, например, в России, где даже самые бедные абоненты имеют возможность использовать высокотехнологичные услуги, пополняя свои лицевые счета на несколько десятков центов.

- Но ведь наверняка есть в России и специфические факторы, сдерживающие развитие рынка?

- Все, о чем я говорил – это лишь техническая сторона вопроса. Наше отставание от Запада – не в электронике. Оно – в доверии к банковской системе. Почему люди в России не хотят платить карточками или пользоваться какими-то безналичными инструментами так же часто, как на Западе? Потому что на Западе человек понимает, что какой бы кризис ни был, государство все деньги вернет. До ста тысяч долларов на депозитных счетах – уровень гарантии Федеральной резервной системы. У нас тоже возник такой институт, но и суммы меньше, и народ не всегда верит, что деньги им вернут. Пока – возвращают, но система существует совсем недолго. Все, кому старше 35–40, помнят, как потеряли свои сбережения в девяносто втором и девяносто восьмом годах. Вот я, например, помню. У меня в 1992 году было в Сбербанке триста рублей. Вот с тех пор у меня как возникло негативное отношение к Сбербанку, так и осталось.

- Отлично вас понимаю. У меня с 1991 года осталось в Сбербанке пятьдесят рублей. И сегодня, когда читаю в новостях про все замечательные покупки и планы Грефа, хочется сказать: «Мужики, вы мне, пожалуйста, мой полтинник верните и покупайте, что вам заблагорассудится»…

- Я думаю, Сбербанк даже вернет вам, но побегать придется месяца два по инстанциям. Не стоит…

- Каковы, на ваш взгляд, тормозы роста рынка электронной торговли в России?

К негативным факторам роста рынка можно отнести почту, слабые гарантии быстрой и качественной доставки, неуверенность в стабильности финансового положения игроков рынка средней величины. Гигантов, которым можно поверить финансово – крайне мало.

Еще один фактор – невысокая платежная культура населения, недоверие к банковской системе, о котором мы уже говорили. Тем не менее, перспективы этого рынка колоссальны. В будущем все расчеты должны перейти в онлайн и совершаться в удаленном режиме. С помощью банковского счета или счета у оператора связи можно будет оплатить любую услугу или товар. Это неизбежно.

- Кто сегодня является драйвером развития рынка? Сотовые операторы, понятно, – серьезный драйвер на этом рынке. А другие? Интернет-магазины – это серьезный драйвер?

- Интернет-магазины – потенциально серьезный драйвер. Они хорошо могут развиваться в связке со стабильно работающей системой доставки. Мы в свое время анализировали английскую систему Monitise. У них все основано на том, что, как только они отгрузили товар в Royal Mail, сделку можно считать исполненной, настолько безупречно работает Королевская Почта Великобритании.

В логистике заключен и корень успеха, и корень проблем. Поэтому развитие Интернет-магазинов зависит и будет зависеть от логистических систем страны.

- Два года назад заговорили о национальной платежной системе России. Принят соответствующий закон, однако само понятие «национальная платежная система» остается довольно расплывчатым. Что, на ваш взгляд, образует структуру национальной платежной системы, и каковы перспективы ее развития, в том числе технического?

- Национальная платежная система – действительно очень емкое понятие, в ее состав входит достаточно широкий набор платежных инструментов от микроплатежей до межбанковских расчетов. Есть индустрия RTGS, есть карточная индустрия, есть индустрия ремиттансов, есть индустрия «приема платежей», индустрия ДБО. Что для них всех одинаково важно? Важна комплексная система безопасности, которая должна охватывать сразу все сегменты.

В общем-то, предпосылки были правильные, однако у современной индустрии платежей много деталей и нюансов. Поэтому и закон в значительной степени «рыхлый» и нуждается в существенной доработке.

- Этот процесс – лет на пять?

- Я думаю, больше. Любое транзакционное законодательство развитой страны представляет собой кипу бумаги высотой от пола до потолка. Еще один пример: полный комплект инструкций VISA занимает пять шкафов. По большому счету, российское транзакционное законодательство находится еще на ранних стадиях создания.

- А вы вообще верите в вариант автаркии в области транзакций?

Не обязательно использовать термин «автаркия», скорее речь идет о защите персональных данных. В подавляющем большинстве стран транзакция, содержащая какие-либо персональные данные, законодательно запрещена к выходу за пределы государственных границ. В Америке, например, невозможно представить, чтобы транзакция вышла за пределы страны – это сразу заинтересует ФБР. Такая же ситуация в Китае и Индии. В ЕС законодательство немного свободнее. Но вообще в любой стране, которая считает себя не сателлитом, а самостоятельным сувереном, очень внимательно смотрят, чтобы транзакция не выходила за пределы юрисдикции. В этом смысле мы точно не впереди планеты всей, а сильно позади. Насколько России это необходимо с точки зрения национальной безопасности – конечно, не мне решать. Но я вижу, что в большинстве государств именно так поступают.

- В России создан Национальный платежный совет. Как складывается взаимодействие компании с ним?

- Очень плотно. Мы входим в совет директоров некоммерческого партнерства «Национальный платежный совет» и принимаем очень активное участие в его работе. Мы работаем и со вторым советом, учрежденным системами VISA и MasterCard, и не менее эффективно.

- Какие сегменты финансового рынка, какие конкретные организации этого рынка, на ваш взгляд, можно назвать «локомотивами» развития индустрии онлайн-платежей? Чей опыт вам интересен?

- Сегодня развиваются все сегменты этой индустрии, и выбор «локомотива» зависит от точки зрения. В процентах, мне кажется, быстрее всего растет дистанционное банковское обслуживание, в абсолютных суммах – пластик и RTGS. Начинают набирать обороты мобильные платежи, но это пока – самое начало большого пути.

Нам интересна работа на стыках бизнесов. На рынке выживают только дешевые, простые и технологичные решения.

- Насколько адаптивны небанковские индустрии России (торговля, сервис и т.п.) к развитию рынка онлайн-платежей?

- Как принято говорить, «кто долго запрягает, тот потом быстро едет». Банки станут мощным локомотивом этого рынка, они же станут основным стимулирующим фактором для торговли. Только редкие единицы, такие как «Связной Банк» – сами «бегут вперед паровоза».

В целом же небанковские сети достаточно хорошо адаптивны к онлайновым платежам. Это им нужно для привлечения клиентуры (так называемый foot traffic). Открывая «Связной Банк», Максим Ноготков говорил, что 85% его клиентов приходят в сеть с целью заплатить и только потом, может быть, что-то купить.

- В свое время создание системы электронных платежей «КиберПлат» стало технологическим прорывом в отрасли, с которого началось формирование доступной и эффективной финансовой инфраструктуры по приему розничных платежей. Какой спектр услуг сегодня оказывает «КиберПлат»? Какие направления из них вы считаете наиболее интересными с точки зрения инновации и перспективными с точки зрения бизнеса?

- Полный спектр – от микроплатежей до межбанковских расчетов.

Что касается направлений – необходимо развивать их все. Это позволяет на ранней стадии отслеживать потенциально прибыльные направления бизнеса и сосредотачивать на них свои усилия. Я уже говорил, что особенность рынка электронных расчетов – кто первый начал концентрироваться на потенциально интересном направлении, тот и закрепит за собой лидерство в этом сегменте рынка. «КиберПлат» развивал платежи на кассах в ритейле, и сегодня мы – лидер в этом секторе. «КиберПлат» верил в банки как мощный канал дистрибуции платежных услуг, и в итоге закрепил за собой лидерство – участниками системы являются 300 банков, включая все крупнейшие. То же самое происходит в других секторах рынка онлайновых платежей, например, в мобильной коммерции.

- Раз уж мы заговорили об успехах «КиберПлат», назовите цифры, которые характеризуют компанию.

- 122 млн. уникальных номеров телефонов в базе данных. Более 760 тыс. точек, в которых принимаются платежи. Техническая способность обеспечить 40 млрд. транзакций в год. Оборот прошлого года – $7 млрд. Причем, думаю, что в ближайшее время мы сможем существенно его увеличить.

- Какие крупные проекты осуществляет сегодня «КиберПлат»? Если попытаться немного пофантазировать – как может развиваться «КиберПлат» в следующие 15 лет? В чем вы видите свою миссию на рынке и цели развития?

- Что касается новых проектов – это секрет. Следите за нашими анонсами. Мы готовимся в самом ближайшем будущем показать рынку интересный инновационный продукт.

Что же касается нашей миссии, то она предельно конкретна – высвобождение времени людей, которое они тратят на платежи. Сегодня время является одним из самых ценных активов. Платежи должны быть быстрыми, повсеместными и удобными.

- Какими платежными сервисами вы пользуетесь сами?

- Пластиковые карты и «Платежная книжка» www.plat.ru

- От общения с лидерами российских ИТ-компаний остается ощущение, что они горят энтузиазмом, оптимизмом. Тем не менее, 15 лет такой работы, как у вас, заставляют эволюционировать. Сегодня модно говорить о бизнесе в стиле «фанк». А у вас как с этим?

- Для меня «КиберПлат» – и есть бизнес в стиле «фанк». У меня первое образование «электронное», но в «перестроечные» времена в нашей стране электронщики оказались не особенно нужны. Поэтому я закончил Финансовую академию, а затем – юрфак МГУ. Так появилась моя книга «Институциональная теория денег». Я считаю это направление недостаточно изученным в науке.

Еще в детстве я собирался стать ученым. Когда я что-то новое изобретаю – мне это нравится. Менять мир за окном – вот это и есть самое интересное. И когда ты понимаешь, что ты что-то в этом мире изменил, – это главная радость.

Это можно назвать фанк-бизнесом? Наверное, да. А так – чем я живу? Семья, дети… Мы с моими домашними собак любим. У меня участок большой, поэтому собак имеем возможность держать несколько. Две среднеазиатские овчарки и тибетский мастиф.